Утром было пасмурно и ветрено, мы не спеша позавтракали и долгое время сидели под тентом на собранных рюкзаках, не решаясь выходить - перевал Речепста-Пхия был затянут плотным туманом и идти туда с детьми в таких условиях не хотелось. Ближе к обеду мимо нас прошли две группы, руководитель одной из них по моему совету решил остановиться на ночь на предперевальной террасе и не ходить сегодня дальше. Когда они поднялись, следом выдвинулись и мы: я решил что это будет самый безопасный способ, поднимемся до ребят и там решим, следует ли сегодня идти перевал или нет, если что, можно будет остаться на той же террасе.

​

Родителям дальше читать не рекомендуется.

​

Все спокойно и уверенно поднялись метров на сто. В этот момент я заметил что мой Андрюшка как-то медленно идёт, часто останавливается. Спрашиваю, что как, отвечает: всё нормально. Считаю пульс, пока норма. Идём вместе, постоянно слежу за ним. Когда миновали группу, с которой говорили внизу, вижу, что Андрей явно плохо дышит, снимаю с него рюкзак и налегке довожу до своей группы. По законам жанра резко холодает, поднимается сильный ветер, начинается дождь... Усаживаем женщин и детей под тент и решаем остановиться сегодня здесь: перевал по-прежнему в тумане, я подозреваю, что Андрею дальше подниматься будет вредно, опасаюсь горной болезни или декомпенсации небольшого врождённого порока сердца, о котором знаю. Андрей поначалу начал отходить, говорит, что всё в порядке, считаю пульс, 86 в минуту. Пойдёт. Высота была около 2700 метров над уровнем моря. Мы с Антоном начинаем ставить палатки. Это была моя первая ошибка.

​

Пока возимся, Андрею становится хуже. Дыхание учащается, частота пульса становится непостоянной, от 80 до 130 в минуту. Даже в покое жалуется на нехватку воздуха. Понимая, что дело пахнет интерстициальным отёком, начинаю паниковать. У меня нет дексаметазона!!! Даже если его сейчас прямо каким-то чудом спустить на уровень моря, может случиться беда. А мы его даже на сто метров сейчас не спустим, не бросать же здесь остальных детей... Я в тот момент в истерике совсем позабыл про группу ниже нас. Это была моя вторая ошибка.

​

Оставляя Андрея на попечение остальных, бегу на перевал: с места остановки никакой связи нет. На ходу, наконец, перестаю истерить и начинаю трезво соображать, радирую Антону, чтобы бежал к ребятам ниже нас, пусть вяжут носилки, будем спускать Андрея. Влетаю в туман, зная, что на перевале висит карниз, всё равно лезу в лоб: дорога каждая минута. На ходу постоянно вызываю помощь на частоте МЧС (164,4 МГц), а так же на PMR и LPD диапазонах. Уже под карнизом слышу сквозь помехи:

​

 - Дежурный ПСП Архыз, кто вызывает?

​

Слава Богу! Достала таки рация... И тошнотное чувство Дежа-Вю просачивается в сердце, но я уже собрался, паника позади. Чётко и внятно объясняю ситуацию, наше местоположение и намерения. Спасатель уточняет детали, пытаясь заставить меня назвать видимые ориентиры. Я ни черта не вижу, туман, да и нет надобности - я ясно понимаю где мы. Но, как оказалось, на картах спасателей перевал называется не Речепста-Пхия, а Архыз-Пхия (впрочем, на многих картах он так называется) и спасы уточняли, не попутал ли я его с перевалом Речепста. Уверив их в том, что нормально ориентируюсь, радирую Антону. Он сообщает мне хорошую весть: у ребят в группе есть врач и - о, чудо!!! - дексаметазон. Передаёт рацию доктору, я чуть ли не ору: коли!!! Радирую спасам, что есть инъекция (как после выяснилось, последняя ампула!), получаю указания спускать ребенка до коша и, сломя голову, несусь вниз. Дважды приходилось возвращаться: в тумане я заблудился, он успел опуститься и накрыл предперевальную террасу. 

​

Когда я, наконец, вышел к ребятам, самое страшное было уже позади. То есть я так тогда думал, конечно... Андрей дышал ровнее, хоть и оставался мертвецки бледным. Настроение улучшилось, парни уже связали носилки из треккинговых палок, карриматов и веревок. Моя группа по договорённости спускалась к месту первой стоянки, а на следующий день должна была по погоде возвращаться в Архыз, где можно будет созвониться. А я с ребятами из Пятигорска спускаю носилки. Андрюшку сунули в спальник, привязали к носилкам и мы побежали вниз. Казалось, всё налаживается.

​

По пути несколько раз отвечаю по рации спасам, которые уже каким-то образом успели подняться в долину. Как? На машине там не подняться, разве что на бульдозере. Вертолётов у спасателей в Архызе не было, нет, да и никогда похоже так и не будет. Неважно, главное, помощь идёт.

​

Чуть выше коша встречаем пеших спасателей, они нам помогают нести носилки и поясняют, что поднялись на багги, только застряли у шлагбаума, который закрыт на замок. Сейчас откроют, багги поднимется до коша и мы быстро спустим Андрея вниз, а там и "скорая" уже, само собой, вызвана. Андрюшка держится молодцом, постоянно говорит, что сам пойдёт. Ну, я начинаю успокаиваться, бежим с носилками, шутим. Спрашиваю спасов, чего девчат в отряде нет? В прошлый раз дочке мужа привели, а пацану что? Смеёмся, Андрюшка тоже улыбается, даже что-то говорить пытается...

​

​

"Из огня да в полымя"

​

Пересаживаем Андрея в подошедшую машинку. Он даже сумел подняться на ноги, но мы его поддерживали, идти он явно не мог. Я и ещё двое спасов садимся в оставшиеся кресла и едем вниз. Чем ниже спускаемся, тем розовее щёчки у сына. Он уже вовсю таращит глаза, даже улыбается: не каждый день на багги кататься приходится! Я почти спокоен, планирую дальнейшие действия, оставить тут или везти в другую клинику? Что жене сказать?.. Нужно будет вернуться и помочь Антону спустить остальных, вещей-то немало, хоть наши с Андреем рюкзаки мы спустили, там еще есть с чем помочь.

​

За размышлениями дорога быстро пролетела, вот последний поворот серпантина и я вижу экскаваторы на стройплощадке. Вдруг начинаю замечать, что мы ускоряемся. Что за чёрт, ещё быстрее? Да куда его несёт-то!!! Вижу, как старший спасатель с недовольством и тревогой смотрит на водителя. Тот кратко и сначала тихо: "Тормозов нет..." Потом уже громко и не очень спокойно, почти орёт: "ТОРМОЗОВ НЕЕЕТ!!!...

​

Экскаваторы быстро увеличиваются, Андрей понимает что происходит и начинает кричать. Его почти не слышно из-за воя трансмиссии: водитель пытается тормозить двигателем. Бесполезно. Мы с бешеной скоростью летим в ущелье. Я сбрасываю с себя рюкзаки, кофр с камерой, перелажу к Андрею, расклиниваю левую ногу в раму, руками хватаюсь за поручни на Андрюшкином кресле и что есть сил прижимаю его к спинке, шепча на ухо: "Не бойся, я тебя держу!"

​

Багги с ходу врезается в вал булыжников, подскакивает, переворачивается в воздухе и с грохотом обрушивается крышей на дно ручья. Что с нами происходило в это время я не заметил, ни боли, ни крови не видел, лишь старался не выпустить из рук поручни, чтобы Андрей не ударился и не вылетел из машины. Когда стихло, кричу: "Андрюша, ты цел?" Слышу бодрое: "Да!" и окликиваю ребят. Они уже выбираются, старший отвязывает носилки. Вытаскиваем Андрея, снова суём в спальник, привязываем к носилкам, выбираемся из ручья и бежим подальше: багги может загореться. Вижу, что парни в крови. Своих ран не замечаю, только начинаю понимать, что голова не поворачивается. Чёрт с ним, это подождёт.

 

Осматриваю Андрея. У него на темени большая гематома. Плохо. Но сознание ясное, насколько это вообще возможно, учитывая его гипоксию и нашу ситуацию, зрачки одинаковые, движения есть, сила мышц сохранена, чувствительность везде нормальная. Велю лежать неподвижно, а Андрей вдруг начинает на чём свет стоит крыть спасов. Я даже оторопел: не знал, что он такие слова знает... Ребята смеются, мол, правильно, да и видно стало, что парень в порядке, отлегло у всех.

 

Но и это ещё не конец: "скорой" нет. На площадке только мы и сторож-строитель...

​

Да что за ёптвоюмааать!!! Ну какого хрена всё это вот так всегда происходит? Что я такого сделал? Ну вожу детей в горы. Я что, один такой? Почему вечно такое дерьмо?..

 

Мысленно матерясь, на самом деле стою и молча курю. Старший спасатель уже решает проблему. Оказалось, "скорая" уехала куда-то за другими пострадавшими, а к нам выслали вторую бригаду из Зеленчукской. Блин. Это надолго. Предлагаю ребятам бежать к нашим машинам, они тут недалеко, поедем на моей "Приоре", ни одна "скорая" не догонит! Но старший спас говорит, что уже едут за нами ребята с базы. Да и не смог бы я тогда ехать, как оказалось повредил шею. Сразу не понял, а теперь стою и не знаю, куда деться от дикой боли. Вся одежда в крови, спину ломит, плечо саднит, правая рука немеет, левая нога тоже болит что-то... Да, лучше подождать. Хватит на сегодня неприятностей.

​

Минут через пять подъехал джип: начальник отряда привёз фельдшера. Грузим Андрея на носилках, благо огромная машина позволяет, едем навстречу "Скорой". Я сижу рядом с сыном и держу его за руку. Опять тошнотное чувство вины, опять я натворил дел. Больше в горы с детьми не пойду никогда. Хотя несколько дней назад обещал внучке, что когда-нибудь возьму её с собой. Но, к счастью, ей всего годик с небольшим, вряд ли она меня упрекнёт когда-то, что обманул...

​

Всё закончилось хорошо. Встретили "скорую", Андрею в больнице выпустили кровь из гематомы, потом мы в Черкесске сделали дообследование, никаких серьёзных травм у него не оказалось. Заодно мне зашили все раны на голове и я стал похож на инопланетника, весь такой хромой-кривой, в нитках и зелёнке. Ещё голова, зараза, не крутится, с этим предстоит еще разобраться. Но это чепуха, главное - сын в порядке. Спасатели тоже отделались ссадинами и синяками. Слава Богу или кому там. Неважно кому, Спасибо.

​

Знаю, что история вызовет массу разных оценок. Это правильно. Подводя итог уже в спокойной обстановке, можно ряд ошибок обозначить чётко. Я недооценил возможность развития серьёзной формы горной болезни на малой высоте, поэтому не стал брать в аптечку серьёзных препаратов. При развитии горной болезни я недооценил тяжесть состояния пострадавшего и несвоевременно принял решение об эвакуации. Не окажись рядом тех ребят с дексаметазоном, Андрей мог умереть. Остальные обстоятельства, конечно, стали значительным осложнением ситуации. Погода резко испортилась, шлагбаум оказался закрыт, тормоза отказали, "скорая" ушла к другим пострадавшим. Но это уже внешние дела, на которые я повлиять не мог. А вот первопричину всё-таки предусмотреть было моей прямой обязанностью, так же как и правильно действовать в развивающейся ситуации. И хорошо еще, что всё хорошо закончилось. Так что, если даже мне удастся вылечить шею и вернуть ей подвижность, больше в горы с детьми я не пойду...